А.СТАДНИК,
заместитель начальника
отдела по делам беженцев и политическому убежищу ФМС

О предоставлении временного убежища беженцам
из стран третьего мира

Положение в новом законе о лицах, которым может быть предоставлено временное убежище, само по себе очень хорошее, оно облегчает работу нашим территориальным органам: если появляются какие-то неясности при определении статуса беженца, то, во всяком случае, есть выход — дать человеку временное убежище. Это уже хорошо. Мы зачастую принимаем на экспертизу дела лиц, статус которых на местах не могут определить и просят у нас совета, хотя в принципе они правомочны сами это сделать. Изменить решение территориальных органов мы никак не можем. Человек, которому отказали в предоставлении статуса, может обратиться в апелляционную комиссию ФМС, не получится — в суды и т.д.

Часто встает вопрос, как определять право на статус, почему он не определяется, почему затянули решение проблемы. Сейчас этот вопрос решается, несмотря на то, что у нас не хватает специалистов, не хватает помещений для работы территориальных органов, слабая техническая оснащенность, я уж не говорю о материальной заинтересованности и т.д. Тем не менее эта работа налажена и кое-где очень даже неплохо, например в Управлении миграционного контроля по Московской области и городу Москве, в Санкт-Петербурге. Недавно были наши люди на открытии Центра временного размещения в Ростове, очень понравилось, как налажена работа. Там сейчас разбирается около двухсот дел. Но это только часть длительного процесса помощи, необходимой человеку, чтобы действительно адаптироваться в нашей стране. Временное убежище не решает всех проблем. Можно допустить, к примеру, что за статусом обратятся сто тысяч человек, это вполне реальное число. Сейчас есть люди, которые могли бы ходатайствовать о статусе, но они этого не делают: пытаются милицию подкупить, как-то проскользнуть и затаиться — живут, испытывая всякие лишения, но никуда не обращаются. Так вот, если мы представим себе такую цифру — сто тысяч, то примерно девяносто тысяч, по новому положению, могут получить временное убежище. Что с ними делать? Ведь согласно закону — Статьям 6 и 8 — для них предусмотрено много льгот. И возникает вопрос, как эти льготы реализовать? Там очень много позиций, по которым им надо оказывать содействие. В первую очередь, даже при временном убежище человеку надо где-то жить. Нельзя рассуждать так, что получил временное убежище и езжай куда хочешь. Это серьезная проблема. Прежде всего человеку надо определиться, где жить. Можно представить себе сложность этой ситуации хотя бы по известным фактам. Я уж не говорю о временных переселенцах. Многие территории вообще отказываются принимать людей, которые получили статус. Я помню, еще в 1993 году, когда мы провели опрос территориальных органов, кто сколько может принять, практически только из одной области пришел положительный ответ, и то они затребовали деньги. Не только на устройство беженцев, а сразу всю инфраструктуру за этот счет решили поднимать. Регионы не в состоянии беженцев принять. Если даже кто-то и хочет, то требуют большие деньги, которых у Федеральной миграционной службы не хватает. Я говорю только о беженцах, а уже не говорю о тех лицах, которые могут получить временное убежище. Поэтому, если наберется этих людей несколько десятков тысяч, куда их разместить, как устроить? Люди же должны зарабатывать себе на жизнь, потому что кормить их никто не сможет. А для этого нужно их перепрофилировать, нужно учить. Опять-таки, кто этим будет заниматься? У нас это предусмотрено в законе, но кто реализует права лиц, получивших временный статус? Нет механизма. Более того, мне кажется, что Дума в законодательном порядке должна решить вопросы, связанные с приемом отдельными территориями лиц, получивших временное убежище. Очевидно, нужно на научной основе определить, какие территории сколько людей могут принять. Это будет как обязательная квота. Но есть еще другой фактор: мигранты сосредоточены в основном в определенных регионах. Это Краснодарский край, Ростовская область, Ставропольский край, Санкт-Петербург и область, Москва, Московский регион. Москва уже не в состоянии весь этот поток принять. А надо помочь людям адаптироваться, предоставить возможность жить по-человечески и быть полезными государству. Если мигранты будут трудоустроены, будут зарабатывать себе на жизнь, то будут и платить налоги.

Нужно также решать вопросы образования, медицинского обслуживания. Следует разработать нормативные документы, чтобы Минообразования четко знало, что детей надо учить. Если человек получил временное убежище, его дети должны учиться в школе. Если для этого нужно финансирование, значит, надо это определить. Все это должно быть сделано на федеральном уровне. Подзаконные акты не должны возникать ни на одной из территорий. Везде должен действовать один для всех служб, для всех ведомств закон. В том числе и для Москвы тоже. Беда Москвы в том, что сюда все съезжаются. Нужно организовать жизнь в других регионах лучше, тогда люди не будут в столицу стремиться. Опять-таки, кто виноват в этом? Виноваты мы, та же Москва, наше правительство, вся наша система. Давайте улучшать жизнь везде, как, скажем, в Австралии. Там никто не стремится в Канберру, а с удовольствием едет в какой-нибудь маленький городок, где так же прекрасно жить, даже, может быть, лучше, чем в Канберре. Страна очень цивилизованная, и человек может поехать куда угодно.

Теперь я хотел бы сказать немножко о Центрах временного размещения. К сожалению, не удалось, несмотря на постановление правительства, открыть столько центров, сколько планировалось. Планировалось двенадцать центров, открыто только два — для лиц, которые обращаются с ходатайством об убежище, чтобы можно было там поработать с ними, определить статус и знать, куда они поедут, и после этого выпустить. Скажем, в той же Швеции буквально с границы человеку известно, куда он поедет. Его определяют в какой-то пункт, и там уже коммуна берет на себя все обязательства, независимо от того, дадут ему статус или нет. Это уже ответственность. То, чего у нас нет. У нас человека с границы могут отправить назад, потому что каждый чиновник по-своему толкует закон.

С Центрами временного размещения та же проблема, что и с приемом беженцев территориями. Не хотят регионы, чтобы у них были Центры временного размещения. Пермь была первой территорией, которая откликнулась и где удалось устроить этот центр. В Ростове тоже с пониманием подошли к этому вопросу.

Вообще это проблема, что Федеральная миграционная служба занимается всеми вопросами, связанными с обустройством беженцев из стран дальнего зарубежья. А мы, кроме определения статуса, ничего не можем сделать. В цивилизованных странах этим занимаются совершенно другие ведомства. Мне кажется, вопрос нужно ставить по-другому. Федеральная миграционная служба свою задачу по определению статуса выполнит. Мы приложим максимум усилий. Но ведь мало дать статус. Что делать потом с этими людьми, которые получат статус беженца? Я уж не говорю о тех, кто получит временное убежище. Все упирается в деньги. Имея их, территории с удовольствием будут брать на себя обустройство этих людей. И тех, кто временное убежище получит, и тех, кто получит статус беженца. Поэтому я думаю, что сейчас надо направить усилия наших помощников — из неправительственных, общественных организаций, правозащитников — на то, чтобы подтолкнуть наши власти по-настоящему заняться не просто декларированием каких-то законов, прав человека, но обеспечением их выполнения. Мы обязаны обеспечить хотя бы минимум того, что требуется для человека, сделать так, чтобы эти люди не стали бременем для государства, а приносили пользу. Вот это — основная задача.

С.Ганнушкина. Небольшая реплика по поводу этого выступления. Очень многое зависит от того, чтобы просто признать некий статус-кво. Не задавать себе вопроса, что нам делать с этими людьми, а дать им возможность легализоваться, и они сами разберутся, что им делать. Ведь, как ни странно, у людей из стран третьего мира гораздо меньше иждивенческой психологии, чем у наших бывших сограждан. И огромное количество людей, не имея легального статуса, живет в России и работает, сумело как-то приспособиться к жизни. Им нужно, чтобы их положение легализовалось. И больше ничего. И вам не придется заботиться о том, что с ними делать. Кстати, во многом это относится и к нашим чеченским переселенцам. Многое можно сделать без особых затрат.

О.Чернышева. У меня дополнение к тому, что вы сказали и что сказала Светлана Алексеевна. Первое. Пока мы ждем, когда у нас накопятся средства людей перепрофилировать и дать им жилье и так далее, люди живут здесь годами, некоторые уже больше десятилетия, в условиях полнейшего правового вакуума. Оттого, что вы их легализуете и при этом не перепрофилируете, они не пострадают по сравнению с тем, что есть сейчас. И второе. Я была недавно на Украине, там встречалась с нашими коллегами, и они дали совершенно потрясающую информацию. Вы знаете, что во многих регионах Украины экономическая ситуация намного хуже российской. На Украине начали определять статус беженца, и за год статус получили более тысячи людей. Ни одному из них украинское государство не предоставило никакой материальной помощи. Их только легализовали. И пострадавших при этом нет. Только выигрыш. Люди живут в очень тяжелых условиях, нередко ютятся семьями на нескольких квадратных метрах, но они легализовались на этих квадратных метрах. Их больше нельзя оттуда вышвырнуть. Украина на них больше ничего не тратит. Люди зарабатывают мелкой торговлей, и только сейчас многие из них начинают устраиваться на нормальную работу. Они это делают сами. И это выгодно для общества в целом.

А.Стадник. Действительно, легализовать — это самое главное. Согласен. Но зачем в законе прописывать блага, которые невозможно предоставить?