Л.ГРАФОВА,
председатель Координационного совета помощи беженцам и вынужденным переселенцам, обозреватель «Литературной газеты»

О беззакониях государства
по отношению к пострадавшим в Чечне

Я хотела поговорить немножко шире — о беззакониях нашего государства вообще по отношению к вынужденным переселенцам. Что касается пострадавших в Чечне, преступнейшее отношение государства к ним — как бы квинтэссенция того, как наше государство, принимающее очень гуманные законы, на самом деле относится к этим людям. Удивляться, к сожалению, нечему, потому что в нашем государстве вообще к человеку такое отношение. Человек — это просто пыль под гусеницами танков, как показала война в Чечне. А вынужденные переселенцы — они первые в ряду тех, кто брошен государством на произвол судьбы.

Как известно, в Законе «О вынужденных переселенцах» говорится о том, что люди, не по своей вине оказавшиеся без крова и потерявшие имущество, имеют право на компенсацию. Но известно, что никто из российских уже граждан, переехавших из Таджикистана, где столько лет идет война, из Казахстана, из Узбекистана, вообще из любой страны СНГ, не то что не получил компенсацию, но даже уже не думает ее получить и как бы смирился с этим. И вот только вынужденные переселенцы из Чечни, люди, которых родное государство разбомбило, вот только они... Уж, казалось, в таком вопиющем случае компенсация должна быть неизбежна. Мы тут пытались посчитать, кажется, за время Чеченской войны в общей сложности принято двадцать семь постановлений правительства и указов о помощи жертвам войны. На самом деле, сколько сегодня в России тех самых «безвозвратно покинувших», о которых уже шла речь? Этого не знает никто. Миграционная служба дает цифру — 146 тысяч имеющих статус. Но в это число входят и те люди, которые покинули Чечню до войны. Практика подсказывает, что любая официальная цифра, которая дается ФМС, должна умножаться по крайней мере на 2,5—3. Так что на самом деле людей, безвозвратно покинувших Чечню, значительно больше. Вот и ФМС подсчитала: для того, чтобы зарегистрированным у них, то есть имеющим статус, выплатить компенсацию за потерянные жилье и имущество, нужно 6,5 триллиона, сейчас говорят уже — 4,5 триллиона. Но все равно, посмотрите, какая фантастическая цифра только для тех, которые зарегистрированы. В бюджете на 1997 год это называется «защищенная» строка в бюджете — 200 миллиардов. Сравните: 4,5 триллиона нужно — и 200 миллиардов обещано бюджетом. Руководители ФМС не раз в разных средствах массовой информации заявляли: того, что заложено в бюджете, хватит только 3% пострадавших. То есть 97% людей ждут эту несчастную компенсацию, которая никак не адекватна тому, что они потеряли, уже третий год. Ждут изо дня в день. Действительно, каждый день жизни человека, оказавшегося по вине государства на улице, — это подвиг. Они ждут — вот, вот, вот... а 97% окажутся вообще за бортом. И в том, что эти люди фактически обречены государством на погибель, в этом нужно четко отдавать себе отчет. Их не успели убить в Чечне, они перенесли дикие муки. Многие из них пережили три войны — как говорят, в Чечне было три войны, — вот они вырвались сюда, вырвались из ада, из подвалов, прибежали в Россию и оказались здесь обреченными в прямом смысле слова на погибель. Я только два факта приведу. Уже с августа в Комитет «Гражданское содействие», в группу приема, где работают юристы, ходит женщина Ольга Ивановна Василец. Она мать-одиночка, с дочкой пережили три войны в Чечне, девочку ранило 10 августа прошлого года. Девочке размозжило всю спину. Ее каким-то чудом фельдшер-чеченец зашил, с большими трудностями довезли до Владикавказа. Там она почти умирала, затем переправили в больницу им. Семашко в Москву. Она несколько месяцев лежала на животе, девочка, красивая девочка Инна. Шестнадцать лет ей исполнилось в апреле. Врачи совершили чудо: подняли ее на ноги. Мать все это время живет в палате с дочерью. Заявление на компенсацию они не подали, у них нет никакой прописки. Они живут в больнице и не представляют, куда будут выписаны. Их жалеют, пока что держат, но будущее таких людей, а их тысячи, совершенно неизвестно и непостижимо. И никакой компенсации такие люди не получат. Они не сумели подать заявления, они «занимались выживанием».

Недавно приехал из Ростовской области господин Цима, заместитель регионального представителя УВКБ ООН, который посещал, как он говорит, «берлоги», в которых в Ростовской области проживают — я буду для краткости говорить — беженцы из Чечни. И на него — на ооновского сотрудника — произвело впечатление шока посещение семьи ветерана войны Деруна. Он живет с женой, ему восемьдесят с лишним, ей семьдесят восемь. Они тоже пережили три войны и только в августе пешком ушли из Грозного, каким-то чудом добрались до Ростова. Им было предложено ехать в Тюмень, осваивать Тюмень. Они остались в каком-то нежилом помещении в Ростове. Их не поставили ни на какой учет, им не выплачивают пенсию. За это время восьмидесятилетний старик потерял речь. У него обнаружено раковое заболевание. Они живут в подвале, где нет никаких санудобств. Из этого подвала их собираются выбросить на улицу, и эти люди тоже в списках на получение компенсации не значатся. Они — нелегалы, у них не было прописки. Это я говорю к тому, что с таким нетерпением ожидаемый погорельцами Чечни новый «Порядок...» выплаты компенсаций самых несчастных людей оставит за бортом. Вчера в ФМС мне сказали, что уже этот новый «Порядок...» согласован, уже Чубайс поставил на нем подпись и вот-вот этот документ должен подписать Черномырдин. Вы юристы, вы знаете, что до какого-то времени компенсации погорельцам Чечни, считалось, должны выплачиваться в соответствии с документом о временном порядке выплат от 20 мая 1995 года. Этот порядок был подписан Сосковцом.

Мы, те, кто занимается беженцами, сразу почувствовали, что в том документе, который Сосковец придумал в мае 1995 года, заложена ловушка, которая людей, покинувших Чечню из-за опасности для жизни, снова затягивает туда, на возрождение Чечни, потому что в этом документе было сказано, что, где бы человек ни находился (в каком городе или деревне РФ), все его документы будут пересылаться в Грозный и там все будет решаться. Это было так очевидно, и столько было на эту тему статей, и так было понятно, что это сращенная российско-чеченская мафия, связанная с властями. Это было ясно как божий день. Но этот временный порядок действовал. Сколько выплачено компенсаций — не чеченцам в Грозном, самым пострадавшим, а тем людям, которые большую часть этой компенсации, которая порой достигала 700 миллионов на одну семью, отдавали той самой специальной комиссии, которая работала в Грозном. На территории России за все время только 305 семей получили положительный ответ из Грозного. Сейчас, как мне вчера сказали в ФМС, у них собрано шесть тысяч дел. Только шесть тысяч семей из 140 тысяч смогли подать заявления. И что же будет, представьте себе, когда эти 200 миллиардов будет делиться пусть даже на 6 тысяч человек. Какие здесь, уже в регионах, начнутся нарушения... Это нужно заранее предвидеть и, наверное, принимать меры. Большая надежда здесь на юристов из тех регионов, которые занимаются специально вопросами беженцев. Дело в том, что по этому новому распорядку, который, повторяю, вот-вот может быть подписан Черномырдиным, при губернаторах будут создаваться временные комиссии. Эти комиссии будут распределять жалкие крохи среди тех, кто сумел оформить документы. А те, может быть, самые-самые остро нуждающиеся люди, которые живут в больницах и не смогли подать заявление, останутся за бортом. Я спрашивала у руководителей ФМС: что делать с такими? Мне говорят: будем выдавать компенсацию в порядке подачи заявлений. Кто исхитрился подать все документы — это еще в сосковцовском варианте была анкета на тринадцати страницах — кто успел это заполнить первый, вот тот и получит. Я спрашиваю: а как же самые несчастные, которые не смогли подать документы? Это мы будем рассматривать, мне сказали, в порядке исключения. В порядке исключения — это значит в порядке, который не поддается никакому контролю. Пока приостановлено временное положение Сосковца Указом президента от 18 августа прошлого года. Этот Указ вообще прекратил какие бы то ни было компенсационные выплаты, в том числе за раненых и за убиенных в Чечне. Тот новый «Порядок...», о котором я уже говорила, сначала состоял из двух частей. Механизм оплаты за жилье и компенсации разрабатывала ФМС, а оплаты за раненых, увечных и убитых — Министерство социальной защиты. Пока происходили эти бюрократические выкрутасы, Министерство соцзащиты, как известно, вошло в Минтруд. Это на несколько месяцев задержало работу. И произошла вещь фантастическая — вся первая половина документа, подготовленная Минсоцзащиты, исчезла.

Люди, чьи родственники погибли, люди, которые сейчас живут в больницах, вообще остались за бортом государственного внимания. Все это уму непостижимо. Но наше государство, развязавшее войну в Чечне, продолжает серию своих преступлений. Поэтому если все-таки законы-то в нашей стране существуют, то, наверное, нужно продолжать попытки через суд добиваться не тех жалких подачек, которые государство обещает выплатить только за жилье и имущество, а полной компенсации.

Пока же все наши заявления с этими исками, а их было подано с 1995 года 318 в Пресненский суд, о возмещении морального ущерба издевательски отбрасываются и районными, и городским судом города Москвы. Они устроили фарс из судебного процесса, стремясь не допустить создания прецедента, потому что даже один прецедент уже пробил бы каким-то образом брешь.

Пока тянется вся эта издевательская история, вышла вторая часть Гражданского кодекса, и наши юристы составили новый образец иска, опираясь на этот документ. На эту тему будет выступать известный правозащитник юрист Мара Полякова. Я думаю, что каждому юристу, уезжающему в регионы, должен быть предоставлен образец этого иска. В книжке «Чеченское горе России», которая у многих из вас есть, имеется первый образец иска. И некоторые люди, например из Ростова, уже собрали исковые заявления, но, к сожалению, жизнь показала, что нам надо их менять. В ситуации, когда люди, пострадавшие в Чечне, со дня на день ожидающие компенсации, осознают, что 97% из них ничего в ближайший год от государства не получат, могут начаться и массовые самоубийства, и самосожжения — все что угодно.

Здесь присутствуют юристы, работающие с четырьмя общественными организациями, входящими в форум переселенческих организаций. Это «Саратовский источник», который представляет Ирина Федотова. Это очень сильная общественная организация, которая многого добилась. В прошлом году они добились выделения 3,5 миллиарда рублей на развитие рабочих мест — благодаря сотрудничеству со службой занятости. Ирина Некрасова представляет «Уральскую ассоциацию беженцев». В Екатеринбурге только что прошла конференция лидеров переселенческих организаций, которую мы считаем как бы вторым форумом. Во вчерашнем номере «Литературной газеты» появилась об этой конференции моя маленькая заметка, которая называется «Ветер надежды с Урала».

Уральская ассоциация наладила связь с общественными районными организациями. Сверхзадача форума — создать условия, чтобы ни один человек не чувствовал себя таким брошенным и одиноким, как сейчас . На конференции присутствовала глава администрации из маленького районного центра Талица, правозащитница, которая собирается в своей деревне создать общество помощи беженцам, хотя у них всего семь беженских семей.

На нашем семинаре присутствует новый член исполкома форума переселенческих организаций Юнус Камалутдинов — он представляет Республиканский фонд помощи беженцам, на счету которого много хороших дел.

Юрист Масейкина Галина из Ростовской Ассоциации мигрантов на своем опыте убедилась, что без поддержки общественной организации один юрист мало что может сделать. Я прошу вас: возвратившись на места, пожалуйста, ищите инициативных людей, которые могли бы создать маленькие группы взаимопомощи в областях, и сообщайте нам. Наш телефон 208-88-02, телефон и факс 208-94-62.

Еще о компенсации переселенцам из Чечни. Я думаю, юристам надо собирать все факты нарушений, и мы будем создавать такую базу данных в информационном центре. Я узнала, что база данных по компенсациям существует, но все данные будут закрытые. Есть некоторое объяснение этой закрытости в том, что якобы из Чечни появляются люди, чтобы узнать фамилии и устроить охоту на людей. Поэтому давайте создавать свои маленькие базы данных о нарушениях, и в данном случае мы миграционной службе можем помочь, в том числе справиться с этой почти непосильной задачей.

У нас есть предложение, чтобы в те временные комиссии по распределению компенсаций, которые создаются сейчас в регионах при губернаторах, обязательно входили представители общественных организаций, может быть, те же самые юристы, работающие на местах.

Вчера был потрясающий телефонный звонок от руководителя миграционной службы Московской области Андропова. Он просил от нашей общественной организации человека в комиссию по распределению жилья, которая также будет заниматься и компенсациями. Это замечательная инициатива, и надо к ней очень серьезно отнестись. Позавчера в фонде Карнеги я встречалась с руководителем Новгородской областной миграционной службы господином Колодяжиным, который сказал: «Я умоляю, сделайте так, чтобы общественность присутствовала в каждой такой комиссии, потому что иначе мы не отмоемся, нас будут обвинять во взяточничестве. Пускай это будет открыто, прозрачно». Так что, я думаю, нам нужно убедить миграционные службы, что это в их интересах — привлекать общественность к контролю за прохождением компенсаций для погорельцев из Чечни.

И последнее: многие постановления, касающиеся вынужденных переселенцев, имеют декларативный характер. Вот, например, постановление о ссудах. Вроде бы открывается какой-то просвет. На самом деле все эти ссуды будут браться из того же урезанного бюджета ФМС. И ФМС уже объявила, что у них изменилась политика, что строительство компактных поселений себя не оправдало и новое строительство субсидировать они не будут.

Новое решение ФМС — через ссуды реализовывать маленькие деньги, отпущенные на миграционную программу. А бесплатное жилье или строительство жилья сворачивается, так что ситуация очень тяжелая. Поэтому так необходимо наладить в регионах общественный контроль. Особенно здесь важна помощь юристов в организации контроля за прохождением мизерных средств, выделяемых из бюджета, и тех малых кредитов, механизм выдачи которых сейчас разрабатывает международная организация по миграции. Это реальная помощь, которая может помочь выжить нашим несчастным подопечным.

Вопрос. В Нальчике, в Университете, обучаются юноши чеченской национальности. У многих из них плачевное материальное положение и нет никакой возможности заработать, поскольку нет работы. Местные жители тоже работы не имеют. Родителям этих студентов пенсии не платят. Компенсацию, как вы сказали, тоже не дают. Как же им существовать? Есть ли какие-нибудь источники материально помочь этим людям?

Л.Графова. Понимаете, это самое главное, что я пыталась сказать. Я — журналист, и я уже несколько недель пытаюсь написать статью под названием: «Можно ли спасти беженцев из Чечни, обреченных на гибель в России?» Прошу обратить внимание на то, что это совсем не преувеличение: «обреченных на гибель в России», это я чувствую всеми порами своей души. Я не могу написать эту статью, потому что ужасно боюсь, что люди, о которых я буду писать, вдруг поймут, что им ничего не светит, и это очень на них повлияет. Я хочу предложить, чтобы мы срочно сделали целевой заем у международного сообщества, чтобы Ельцин покаялся, наконец, за то, что он допустил это кровопролитие. Срочный заем на выплату компенсаций жертвам позорной, совершенно преступной Чеченской войны — первое. Второе — пусть эти господа, которые благословляли войну в Чечне и которые по-прежнему в верхах, продадут свои дачи, а свои доходы, фантастические, вызывающие шок у 90% россиян, в какую-то казну внесут, пусть с шапкой по миру пойдут и срочно спасают этих людей, потому что три года «бездомья» после бомб — это невыносимо. Я, к сожалению, конкретно на ваш вопрос ответить, как вы понимаете, не могу, потому что мальчики и чеченские, и русские находятся в таком же положении и в Москве, в любом другом городе, и в Ростове. Это нужно реально осознавать. Простите, ничего утешительного сказать не могу.

С.Ганнушкина. Это, конечно, очень больная проблема, и надежды на то, что наш президент покается, по-моему, ни у кого из нас нет. И еще меньше надежды на то, что эти люди продадут свои дачи. И страшно то, что добиться этого можно только одним путем, и путь этот кровавый, и не дай Бог нам до него дойти. И страшно то, что люди, которые сейчас приезжают из Чечни, не имеют даже права на компенсацию, хотя к нам на каждый прием приходит кто-нибудь, кто пережил все три войны там, у себя в Чечне, и сейчас выгнан из своего дома, потому что теперешние чеченские власти не могут навести порядок. И мы не можем получить оттуда необходимые документы. Эта война будет иметь еще долгие-долгие последствия.